Сообщество холмсианцев и шерлокианцев

[S.R.]

Думаю, любителям и почитателям таланта сэра Артура Конан Дойла будет интересно узнать о существовании такого

сообщества, как Шерлокиана в Сети.

Собственно, нет смысла особо расписывать что там, да как,

надо просто сходить и почитать - и выбрать для себя что-то по душе.


Книга, которую называют "самым дорогостоящим журналом в мире".

Взято из вышеназванного сообщества.

@темы: Тематические сообщества, Персонажи

---

Все новое - хорошо забытое...

[Bookmade]

Источник@

Американская компания Underwood, названная в честь знаменитой печатной машинки, изобретенной в 1896 году Францом Вагнером, станет дважды в год издавать аудиокниги на 12-дюймовых виниловых пластинках, пишет The Daily Telegraph. Книги на виниле будут издаваться ограниченным тиражом (1000 экземпляров) в мае и ноябре.
"Откровенно говоря, это эксперимент", - заявил основатель Underwood бывший искусствовед Натан Данн (Nathan Dunne). По его мнению, сейчас в гонке за портативностью и удобством распространения записанного звука уничтожается вся интимность процесса слушания и, как следствие, искажается восприятие.

По словам Данна, к примеру, формат MP3 отличается цифровым глянцем, из-за которого звук становится неестественным. "Винил создает эффект присутствия, сильнее увлекает слушателя", - полагает он.
На пластинках будут записываться небольшие рассказы, которые будут читать сами авторы. На пока что единственной изданной "Ундервудом" пластинке записаны "Заяц" Тоби Литта и "Прогулка по птичьей клетке" Клэр Вигфолл. Конверт пластинки оформил художник комиксов Джордан Крэйн.

@темы: Новости, анонсы

---

Книгония - страна детских книг, в Москве

[eule Margo]

В этом году в Москве открылся еще один магазинчик детской книги - Книгония.
Книгония - магазин издательства ТриМаг. Но также там продаются книги многих других издательств:
Издательский дом Самокат
Розовый жираф
Издательский дом Мещерякова
Машины творения
Мелик-Пашаев
Московские учебники
МД Медиа (Открытый мир)
Центр Нарния
Серафим и София
Янико (миниатюрные книги)
Contentmedia (аудиокниги)
и другие.

Подробнее о магазине можно узнать на сайте самого магазина

А ещё там угощают вкусным кофе!

@темы: Новости, анонсы, Книжные магазины

---

Кошки-мышки. Мышки-кошки. Морис Карем

[Bookmade]

Поэт и переводчик Михаил Яснов представляет книгу на "Эхо Москвы":

М. ЯСНОВ: Два слова скажу про книжку. Мы здесь уже говорили о проектах «Розового жирафа», о книжках замечательного бельгийского поэта Мориса Карема, которого я перевожу. И вот «Розовый жираф» сделал такой замечательный новогодний, уже можно сказать, подарок своим маленьким читателям, издав практически одновременно две книжки Мориса Карема. Одна книжка – книжка сказок, а вторая – книжка стихов, причём, стихов специально подобранных. У Карема очень много разных стихов, и лирических, и игровых, и считалок, для самого разного детского возраста. А эта книжка, это был особый проект, который придумала Светлана Петрова, исследователь детской книги и большой друг Жаннин Бюрни, которая ведает фонда Карема.

Эта книжка кошачьих стихов и мышачьих стихов.

Далее можно прочитать по ссылке наверху.

Купила знакомому ребенку в подарок, книга самой очень понравилась. Единственно, я сочла немного темноватым оформление. Но, в целом, книга интересная. Стихи хороши для любого возраста, по-моему. Как говорят - от года и до 99. В рознице около 400, в интернете примерно столько же. Книгу можно читать с обеих сторон, так как везде начало.

@темы: Замечательная книга

---

Послание 75-летнему К. И. Чуковскому от 70-летнего С. Маршака

[Bookmade]

Корней Иванович Чуковский,
Прими привет мой маршаковский.

Пять лет, шесть месяцев, три дня
Ты пожил в мире без меня,
А целых семь десятилетий
Мы вместе прожили на свете.

Я в первый раз тебя узнал,
Какой-то прочитав журнал,
На берегу столицы невской.
Писал в то время Скабичевский,
Почтенный, скучный, с бородой.
И вдруг явился молодой,
Веселый, буйный, дерзкий критик,
Не прогрессивный паралитик,
Что душит грудою цитат,
Загромождающих трактат,
Не плоских истин проповедник,
А умный, острый собеседник,
Который, книгу разобрав,
Подчас бывает и неправ,
Зато высказывает мысли,
Что не засохли, не прокисли.

Лукавый, ласковый и злой,
Одних колол ты похвалой,
Другим готовил хлесткой бранью
Дорогу к новому изданью.

Ты строго Чарскую судил.
Но вот родился крокодил,
Задорный, шумный, энергичный,—
Не фрукт изнеженный, тепличный.
И этот лютый крокодил
Всех ангелочков проглотил
В библиотеке детской нашей,
Где часто пахло манной кашей.

Мое приветствие прими!
Со всеми нашими детьми
Я кланяюсь тому, чья лира
Воспела звучно Мойдодыра.
С тобой справляют юбилей
И Айболит, и Бармалей,
И очень бойкая старуха
Под кличкой «Муха-Цокотуха».

Пусть пригласительный билет
Тебе начислил много лет,
Но, поздравляя с годовщиной,
Не семь десятков с половиной
Тебе я дал бы, друг старинный.

Могу я дать тебе — прости!—
От двух, примерно, до пяти...
Итак, будь счастлив и расти!

1957

@темы: Писатели

---

Всеукраинская выставка иллюстраторов

[Bookmade]

Место проведения: Киев, Центральный дом художников.
Выставка продлится 2 недели (т.е. по 28 число, насколько я понимаю).
Режим работы: с 10 до 19.00


(с) Юлия Куричева


Фото anasha.

@темы: Выставки

---

Антония Байетт: «Зачем нам нужно искусство?»

[Bookmade]

Автор романа «Обладать» объясняет, какой должна быть литературная критика.

Антония Байетт, одна из самых известных английских писательниц, живёт затворницей и крайне редко даёт интервью. Но когда она соглашается ответить на вопросы, то делает это так же блестяще, как и пишет свои романы и эссе.

 

Читать >>>

@темы: Критика, Сочинительство в теории, Интервью

---

C 4 марта в РГДБ выставка Ники Гольц

[Bookmade]

«Ника Гольц»
www.rgdb.ru/afisha.aspx

@темы: Выставки

---

О судьбе книжных прототипов

[Bookmade]

Программа "Достояние республики" рассказывает о доме Андрея Евстафьевича Берса. Он был придворным врачом. Его дочь Татьяна послужила прообразом Наташи Ростовой, а Софья - стала супругой великого писателя.

Дом Ростовых был перенесен Толстым из Афанасьевского переулка в усадьбу на Поварской.
Старый арбатский квартал вокруг здания уже зачищен под строительство "элитного комплекса". Началу строительства мешает только этот самый дом (основа - палаты 17 века).

@темы: По мотивам, История, Персонажи

---

Выставка гравюр к «Алисе в Зазеркалье»

[Bookmade]

Источник@

Сочинять новые визуальные образы для Алисы и других кэрролловских персонажей никому не возбраняется, но хрестоматийными по-прежнему остаются иллюстрации Джона Тенниела. В московском особняке Спиридонова (М. Гнездниковский пер., 9/8 стр.1. Тел.: [phone]) до 28 марта проходит выставка гравюр к «Алисе в Зазеркалье» – первых и единственных оттисков с оригинальных авторских досок. Бонусом – «Страна Чудес».

«Книжки там очень похожи на наши, только написаны задом наперед», – так рассказывала Алиса котенку Китти о зазеркальном доме. С тех пор сами сказки Льюиса Кэрролла неоднократно читались и задом наперед, и вверх ногами, и между строк. Интерпретациям этих текстов несть числа. Соответственно вдоль и поперек исследованы также иллюстрации Тенниела к первым изданиям «Страны Чудес» и «Зазеркалья». Разного рода кэрролловедов в первую очередь занимало то обстоятельство, что художник работал в тесной кооперации с писателем – иначе говоря, эти картинки вроде бы можно воспринимать в качестве дополнительных смысловых шифров.

И действительно, из гравированных сюжетов была добыта уйма всякой информации, в основном побочной.
Известно, к примеру, что Лев и Единорог рисовались как шаржи на британских политиков Дизраэли и Гладстона (не зря Тенниел работал карикатуристом в «Панче»), что образ Белого Рыцаря, прототипом которого Кэрролл считал себя самого, эволюционировал почему-то к портретному сходству уже с художником, а не с автором текста. Более того, Тенниел в этом тандеме выступал в роли не только иллюстратора, но и литературного редактора – скажем, глава «Шмель в парике» была изъята из «Алисы в Зазеркалье» именно по его настоянию. Так что прямой проекции кэрролловского понимания собственных сказок здесь не найти. Но итоговые результаты он все же одобрил и благословил. И даже относился к ним с трепетом – настолько, что санкционировал уничтожение первого тиража «Алисы в Стране Чудес» из-за плохого качества репродукций. Книжку пришлось перепечатывать в другой типографии.

Тут мы подходим к весьма актуальному вопросу: а что именно нам сегодня показывают?
История с гравюрами Тенниела несколько запутанна, но все же поддается пониманию.

Полиграфический брак в первом тираже возник из-за того, что иллюстрации печатались не с оригинальных самшитовых досок, а с гальванопластических копий. В последующих тиражах обеих книг применялась та же технология, только соблюденная более тщательно. Подтверждение этому факту можно найти у самого Кэрролла, писавшего в предисловии к переизданию «Зазеркалья» буквально следующее: «Для шестьдесят первой тысячи этого издания с деревянных форм были сделаны новые клише (так как их не использовали непосредственно для печати, они находятся в таком же отличном состоянии, как и в 1871 году, когда их изготовили)».

Короче, все показания сходятся: иллюстрации к «Алисе» никогда не печатались с оригинальных досок, отчего качество оттисков оставляло желать лучшего.
Исходные самшитовые формы хранились в архивах издательства «Макмиллан» так долго, что со временем выпали из поля зрения тамошних клерков. Обнаружились доски почти случайно в 1985 году, после чего их наконец-то пустили в дело и отпечатали на ручном прессе 250 альбомных комплектов. Именно в таком виде, со всеми незамутненными деталями и без технологических грубостей, картинки и должны были предстать перед первыми читателями.

Столь подробный экскурс в историю понадобился для того, чтобы разобраться с предметом выставки.
Увы, в случае с печатной графикой это не всегда просто. Резюмируем: перед нами новодел, однако новодел, гораздо более близкий к авторскому замыслу, чем подлинные оттиски второй половины XIX столетия. При посредстве галереи InArtis в Москве представлен полный набор из 50 ксилографий к «Зазеркалью», а также 26 листов из «Страны Чудес». Последние в релизе вовсе не фигурировали. Уже из заглавия выставки ясно, что устроители поначалу думали обойтись лишь сиквелом Алисиных приключений, но в итоге поместился еще и бонусный раздел с Чеширским Котом, Кроликом, Герцогиней и Черепахой Квази.

Качество гравюр действительно отменное, исполнение эстетское, сюжеты хрестоматийны. Как говаривала сама Алиса: «Так или иначе, здороваться уже поздно».
Наверное, не найдется зрителя-читателя, который бы в детстве не разглядывал именно такие картинки в книжке – с длинноволосой девочкой в викторианском платьице (кстати, Кэрролл на собственных рисунках изображал ее совсем иначе – похожей на реальную Элис Лидделл, дочь декана в колледже Крайст-Чёрч). С несущейся против ветра времени Черной Королевой, с говорящей Тигровой Лилией и вздорными братьями Траляля и Труляля. Разница только в качестве изображения, в мелких, подчас микроскопических, нюансах. Сюрпризов не ждите, это вам не Тим Бёртон.

Хотя очевидно, что гастроль намеренно приурочена к началу проката его фильма – вероятно, в расчете, что кинореклама подогреет всеобщий интерес к сказкам Кэрролла.
В экспозиции имеется и собственное кино – слайд-шоу из тенниеловских гравюр под звуки аудиокниги.

Словом, мероприятие вполне престижное и продвинутое, посетить его никому не зазорно. Однако прежде, чем туда засобираться, стоило бы сначала решить для себя, чего именно вы от выставки ожидаете. Пожалуй, наиболее важны здесь мелочи, полутона, детали – вместе с ощущением причастности к оригиналам, пусть даже полученным опосредованно, через столетие с гаком. Без специального настроя это зрелище вряд ли вас проймет. Так что довольно уместно вспомнить фразу Единорога, адресованную Алисе: «Если ты будешь верить в меня, я буду верить в тебя».

@темы: Выставки, Алиса в Стране Чудес

---

Ю. Яковлев. Рыцарь Вася

[lucy <3]

читать

Приятели называли его тюфяком. За его медлительность, неповоротливость и неловкость. Если в классе писали контрольную работу, то ему всегда не хватало времени - он раскачивался только к концу урока. Если он пил чай, то на столе вокруг его блюдца образовывалась большая чайная лужа. Он ходил вразвалку и обязательно задевал за край стола или сбивал стул.

И новые ботинки за неделю стаптывал так, словно вместе с Суворовым совершал в них переход через Альпы. Вид у него был сонный, будто он только что проснулся или собирался уснуть. У него все валилось из рук, все не ладилось. Одним словом, тюфяк.

Куртка в обтяжку, штаны плотно облегали ноги. На толстом лице выделялись три бугорка: два - над глазами, у начала бровей, а третай между носом и верхней губой. Когда он напрягался или приходил с мороза, эти бугорки краснели в первую очередь.

Все считали, что причина его полноты - обжорство: с чего еще он такой толстый? Но на самом деле ел он мало. Не любил есть. Терпеть не мог это занятие.

То, что он тюфяк, было написано у него на лице, угадывалось в его медленных, вялых движениях, звучало в глуховатом голосе.

Никто не догадывался, что скрывается под этой некрасивой толстой оболочкой.

А в его груди билось благородное сердце рыцаря. В заветных мечтах он видел себя закованным в блестящие стальные доспехи, в шлеме с опущенным забралом, на белом коне с раздувающимися ноздрями. В таком виде он мчался по свету и совершал множество подвигов, защищая слабых и обиженных. Он был безымянным рыцарем. Потому что у рыцарей обычно были звучные иностранные имена - Ричард, или Родриго, или Айвенго. Его же звали просто Вася, и это имя не подходило для рыцаря.

В мечтах из толстого и косолапого он превращался в стройного и гибкого, а в движениях появлялись ловкость и сноровка. Все его недостатки мгновенно пропадали под блистательными доспехами.

Но стоило ему подойти к зеркалу, как все возвращалось на место.

И перед ним вместо прекрасного рыцаря снова возникал мешковатый мальчик с круглым толстым лицом, на котором краснели три бугорка.

В эти минуты он ненавидел себя за неподходящую для рыцаря внешность.

Кроме насмешливого зеркала, к действительности его возвращала мама. Услышав из кухни его шаги, от которых жалобно звенели стаканы, мама кричала:

- Осторожно! Слон в фарфоровой лавке!

Разве так обращаются с благородным рыцарем?

Он пробовал было поделиться мечтами с приятелем, но не встретил у него поддержки.

Услышав о доспехах, приятель покривился и сказал:

- На такого толстого никакие доспехи не налезут.

Друг и не подозревал, что ранил Васю в самое сердце.

В свободное время он бегал в музей. Здесь в просторных залах висели большие картины в тяжелых золотых рамах, а по углам стояли статуи из пожелтевшего мрамора. Он хладнокровно проходил мимо полотен великих мастеров, словно это были примелькавшиеся плакаты, и направлялся к заветному залу. В этом зале не было никаких картин. Здесь на стенах висели мечи и копья, а на полу стояли рыцари, закованные в латы.

Тайком от дежурной старушки он трогал холодную сталь доспехов и пробовал на палец, хорошо ли заточены мечи. Он медленно переходил от черного рыцаря к золотому, от золотого - к серебряному.

К одним рыцарям он относился по-дружески, к другим - со сдержанным холодком. Он кивал им головой и мысленно справлялся, как прошел очередной турнир. Ему казалось, что рыцари следят за ним сквозь смотровые щели опущенных забрал и никто из них не смеется и не называет его тюфяком.

Почему природа перепутала и вложила гордое сердце Дон-Кихота в толстую, неуклюжую оболочку Санчо Пансы?

Он мечтал о подвигах, а жизнь его проходила однообразно и буднично. Каждое утро он нехотя свешивал ноги с постели и, подгоняемый маминым окриком: "Поторапливайся, а то опоздаешь!" - натягивал на себя штаны и рубаху. Потом он плелся к умывальнику, мочил нос - "И это называется вымылся?!" - и нехотя садился к столу. Поковыряв ложкой кашу - "Не усни над тарелкой!", - он вставал и шел в школу. Он с грохотом скатывался с одной ступеньки на другую, и во всех квартирах знали, кто спускается по лестнице. В классе он появлялся после второго звонка. Бросал тяжелый портфель и протискивался на скамью, сдвигая с места парту.

Все это он проделывал с невозмутимым спокойствием человека, привыкшего к однообразному ходу жизни и не ждущего никаких неожиданностей.

На уроках он не болтал, так как вообще не отличался разговорчивостью, но это не мешало учителям постоянно делать ему замечания:

- Рыбаков, о чем ты мечтаешь?

- Рыбаков, повтори, что я сказала.

- Рыбаков, выйди к доске и объясни решение задачи.

Он плелся к доске, задевая ногой парты, и долго сжимал в пальцах мел, словно хотел из него что-то выжать. Решая задачу, он так сопел, словно в руке у него был не мелок, а тяжелый камень, который он без конца опускал и поднимал. Он думал так медленно и тяжело, что у учительницы лопалось терпение, и она отправляла его на место.

Он садился, и парта мгновенно превращалась в боевого коня, а пухлые короткие пальцы сами начинали рисовать мечи и доспехи.

На уроках физкультуры он был предметом общих насмешек. Когда ему предлагали пройти по буму, ребята уже заранее начинали хихикать. Он делал несколько трудных шагов, потом вдруг терял равновесие, беспомощно хватался руками за воздух и наконец с грохотом спрыгивал на пол. Через "коня" ему тоже не удавалось перепрыгнуть. Он застревал на черной кожаной спине и некоторое время восседал, как всадник в седле. Ребята смеялись, а он неуклюже сползал на животе на пол и шел в строй.

Ему не везло буквально во всем. Даже на школьном утреннике, где он читал стихотворение "Человек сказал Днепру", тоже вышло недоразумение. Он готовился целую неделю. Особенно хорошо у него получались заключительные строки. Он набирал побольше воздуха и с выражением произносил:

Чтоб на улице и дома

Было вечером светло!

Когда он вышел на сцену, все "выражение" сразу пропало. Он заторопился, чтобы поскорее добраться до конца. Но именно в конце его подстерегала неприятность. Он вдруг заволновался, задергал плечом и прочитал:

Чтоб на улице и дома

Было вечером темно!

Зал засмеялся. Он вздохнул и тяжело спрыгнул со сцены.

Он привык к судьбе неудачника. Обычно неудачники сердятся на других, а он сердился на самого себя. Он давал себе слово измениться и начать новую жизнь. Старался быстрее двигаться, говорить почти криком и ни в чем не отставать от ребят. Но из этого ничего хорошего не выходило. Дома со стола летели чашки, в классе проливались чернила, а от резких движений его куртка лопалась где-нибудь под мышкой.

...Трудно провести границу между осенью и зимой. Бывает так, что еще не опали листья, а на землю ложится первый слабый снег.

А иногда ночью подморозит, и река к утру покроется льдом. Этот лед, зеркальный и тонкий, манит к себе, и тогда радио предупреждает ребят, что ходить по льду опасно.

Но не все ребята слушаются радио. И вот на льду появляются первые смельчаки. Лед прогибается и предупреждающе трещит, но они верят, что родились под счастливой звездой. А счастливая звезда иногда подводит.

Внимание тюфяка привлекли крики, которые долетали с реки. Он ускорил шаг и, запыхавшись, вышел на берег.

Там он увидел Димку Ковалева, который размахивал руками и кричал:

- Тонет! Тонет!

- Кто тонет? - не спеша спросил тюфяк.

- Не видишь, что ли? - огрызнулся Димка. - Пацан тонет. Под лед провалился. Что стоишь?!

Другой бы тут же спросил самого Димку Ковалева: "Что же ты не поможешь ему?" Но он был тюфяком и не догадался этого сделать.

Он посмотрел на замерзшую реку и заметил маленького первоклашку, который был по пояс в воде и только руками цеплялся за край льда.

Тюфяк был толще и тяжелее Димки, но он шагнул на лед. Лед слегка прогнулся, но не треснул. Вероятно, у берега он был крепче.

Димка Ковалев оживился. Он снова стал махать руками и кричать:

- Заходи справа!.. Осторожно!.. Не топай ножищами, а то сам...

Он кричал для того, чтобы заглушить свой страх.

А тюфяк шагал по льду. Он не слышал криков. Он видел только насмерть перепуганного малыша, который не мог выговорить и слова.

Около полыньи на льду образовалась лужа. Он дошел до края и, не раздумывая, выставил одну ногу вперед. Ботинок сразу зачерпнул воду. Где-то в глубине души он понимал, что сейчас лед может треснуть и он окажется в воде вместе с посиневшим пацаном.

Но это не остановило его. Он переставил вторую ногу и очутился по щиколотку в воде.

Теперь Ковалев уже не кричал и не размахивал руками, а напряженно выжидал, что будет дальше. Он видел, как тюфяк схватил малыша за руку, как стал обламываться лед.

Наконец первоклассник очутился на льду. Он шел, вцепившись окоченевшими руками в своего спасителя. Зубы его стучали, а по лицу текли слезы.

Когда они вышли на берег, Ковалев оживился.

- Ты ноги промочил, - сказал он товарищу, - беги домой, а пацана я сам доведу.

Тюфяк посмотрел на спасенного им парня, перевел взгляд на мокрые ботинки и сказал:

- Валяй!

Ковалев схватил за руку мокрого, перепуганного мальчишку и куда-то потащил его.

Тюфяк поплелся домой. Его переживания быстро притупила усталость. И теперь оставались только промокшие ноги и легкий озноб.

Дома он с трудом стянул с себя ботинки. Из них полилась вода.

- Что это? - спросила мама, недовольно глядя на перепачканный паркет.

- Промочил ноги, - растягивая слова, ответил мальчик.

- Где это тебя угораздило? - Мама пожала плечами и пошла за тряпкой.

Он хотел было рассказать маме, как было дело, но его начало клонить ко сну и одолевала зевота, и даже в теплой комнате не проходил озноб. Он не стал ничего объяснять, лег на диван и зажмурил глаза.

Неожиданно он подумал, что если бы на нем были тяжелые рыцарские доспехи, то лед сразу бы проломился и он не сумел бы спасти пацана.

Он быстро уснул.

...На другой день, когда после второго звонка он вошел в класс, там никого не было. Оказывается, все ушли наверх, в актовый зал, на общую линейку. Он бросил портфель на парту и поплелся на четвертый этаж.

Когда он вошел в зал, все уже построились большой буквой "П".

Он протиснулся между ребятами и стал в заднем ряду.

В это время заговорил директор школы. Он сказал, что вчера на реке ученик Дима Ковалев спас первоклассника, провалившегося под лед, и что он, директор, восторгается смелым поступком ученика.

Потом выступала старшая вожатая. Она говорила о пионерском долге, о чести красного галстука и наконец зачитала письмо матери провалившегося пацана, в котором Димка назывался спасителем ее сына.

Стиснутый со всех сторон ребятами, тюфяк стоял у стенки и слушал, как все хвалят Димку Ковалева. В какую-то минуту ему хотелось сказать, что Димка врет - никого он не спасал, а просто махал руками и кричал. Но от одной мысли привлечь к себе внимание ему стало стыдно, и все три бугорка покраснели.

В конце концов он и сам поверил, что Димка - герой вчерашнего происшествия: ведь он первым заметил тонущего. И когда все захлопали Димке, тюфяк захлопал тоже.

Линейка кончилась. Ребятам велели расходиться по классам.

И тюфяк, подталкиваемый товарищами, поплелся обратно на второй этаж.

Он с трудом протиснулся за парту - сдвинул ее с места, - а когда начался урок, взял в короткие пухлые пальцы тоненькую ручку и в тетрадке по арифметике стал рисовать рыцаря. Этот рыцарь был фиолетового цвета, как школьные чернила.

@темы: Библиотека для юношества, Библиотека для детей

---

Коллекция фантастики от Артемия Лебедева и издательского дома «Дейч»

[Bookmade]

"В десять томов серии «Фантастика» входят лучшие произведения признанных мастеров жанра: Кобо Абэ, Айзека Азимова, Рэя Брэдбери, Карела Чапека, Станислава Лема, Клиффорда Саймака, Курта Воннегута, Генри Каттнера, Аркадия и Бориса Стругацких, Роберта Шекли.

Все книги печатаются на фабрике в Австрии, собираются вручную и упаковываются в индивидуальные футляры, обернутые металлизированной бумагой. Каждая книга выпускается всего в ста экземплярах."



На сайте можно рассмотреть оформление каждого тома в PDF-формате. Авторы не скрывают, что это собрание - для состоятельных библиофилов.
Ну, а мы полистаем уже давно собранные коллекции любимых фантастов в формате попроще.

@темы: Новости, анонсы

---

Коровьев и Бегемот

[Bookmade]

(с) stoneturtle

@темы: Персонажи

---

[Bookmade]

На 71-м году жизни скончался писатель-сказочник Сергей Козлов, автор любимых детьми и взрослыми историй про Ежика и его друзей («Ежик в тумане», «Ежик и море», «В сладком морковном лесу»), а также историй про Львенка и Черепаху, которые пели песню: "Я на солнышке сижу, я на солнышко гляжу..."
Своими воспоминаниями о Сергее Козлове с «Эхо Москвы» поделился писатель Эдуард Успенский.

"Сергей Козлов был замечательным человеком, он писал совершенно необычные сказки", - такое мнение в эфире радиостанции "Эхо Москвы" выразил писатель Эдуард Успенский. По мнению Э.Успенского, "талант Сергея Козлова заслуживал даже большей популярности". "Тем не менее, у него вышли десятки книг, он воспитывал молодых писателей, участвовал во многих семинарах, в последние годы он тяжело болел. Он получил премию Чуковского буквально полмесяца назад", - сказал он.

Сказки для детей Сергей Козлов начал писать в шестидесятые годы, тогда же придумал Медвежонка, Зайца и Ежика.
Решение о месте и времени похорон пока не принято.

echo.msk.ru/news/647671-echo.html

---

Винни Пух вернулся в Стоакровый лес

[Bookmade]

Источник@

Выдра Лотти, новый персонаж приключений Винни-Пуха

Повесть "Return to the Hundred Acre Wood" - "Возвращение в Стоакровый лес", первое авторизованное продолжение повестей Алана Александра Милна о медвежонке Винни Пухе, официально поступила в книжные магазины США и Великобритании 5 октября 2009 года. По данным The New York Times, американский тираж книги составляет 300 тысяч экземпляров.

Главным сюрпризом повести стало появление в нем нового персонажа - выдры по имени Лотти. В блоге The New York Times отмечается, что отлично играющей в крикет выдре предстоит искупаться в ванне Кристофера Робина, поучаствовать в создании школы для жителей леса, а также привнести в преимущественно мужскую компанию друзей Пуха представления об этикете. Британец Дэвид Бенедиктус, автор книги, также слегка изменил характер ослика Иа-Иа, сделав его более энергичным и чуть менее уязвимым, чем у Милна.

Книга состоит из десяти глав и десятков иллюстраций, нарисованных художником Марком Берджессом. Ее публикация санкционирована фондом, управляющим наследием Милна и его иллюстратора Эрнеста Шепарда. Оригинальные повести Милна о медвежонке были опубликованы в 1926 и 1928 годах.

@темы: Новости, анонсы, Винни Пух и все-все-все

---

Космогомозоо

[Bookmade]

Источник@

"Американская ассоциация библиотек много лет публикует список "most frequently challenged books", то бишь книг, от которых какие-то читатели чаще всего плюются. Уже три года подряд (2006-2008) первое место в этом списке занимает книга Питера Пэрнелла и Джастина Ричардсона "And Tango Makes Three". Она умудряется навлечь на себя проклятия по таким несколько взаимоисключающим пунктам, как:

anti-ethnic,
anti-family,
homosexuality,
religious viewpoint,
unsuited to age group.
Я тоже подумал, что это роман про космополитических хиппующих священников-гомосексуалистов с элементами жесткой порнографии.
А это совсем даже детская книжка про пингвинов:


Правда, пингвины оба - самцы, ну и так далее.
На втором месте в списке, кстати, некая фантастическая трилогия, в которой есть "political viewpoint, religious viewpoint, and violence". Нет, не "Властелин Колец"."

@темы: Премии

---

Персонализированные книжки

[ivy aka Gala]

Сейчас появились уникальные детские книжки. Тираж - единственный экземпляр. Фото и имя ребенка печатаются прямо на обложке, а все сказочные события происходят с малышом и его любимыми игрушками в его родном городе.

Сказки составляются индивидуально для каждого ребенка, поэтому запомнятся ему на всю жизнь. Книга разработана с целью воспитания таких положительных черт характера ребенка как доброта, честность, отзывчивость и любовь, все истории добрые и полезные, они учат ребенка правильно вести себя в окружающем мире, доброте и вежливости. К каждой сказочке есть по персонализированной раскраске, где ребёнок раскрасит и маму, и папу, и себя. Внутрь книги впечатывается дарственная надпись от вас. А в конце книги вы найдете подробные рекомендации о том, как читать персонализированные сказки малышу.

Я покупала такую книжку племяннику, он в восторге. Одним словом, отличный, необычные и полезный подарок.
Если кому-то интересно, то вы можете почитать примеры сказок и полистать начало книжки тут.

@темы: Замечательная книга

---

Валентин Катаев

[Bookmade]

Пенсне (глава из воспоминаний Валентина Катаева "Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона")

Думаю, причиной этого случая было папино пенсне — со стальной дужкой, пробковыми прокладочками в тех местах, где оно защипывало переносицу, и черным шнурком, пристегивавшимся к верхней пуговице жилета. Теперь такие пенсне называются старомодными или даже чеховскими и встречаются лишь на сцене, когда требуется изобразить дореволюционного интеллигента.
Вижу, как папа надевал и снимал пенсне, беря его за металлическую петельку и отставляя в сторону, а то и просто сбрасывал легким движением пальцев, причем оно повисало на шнурке и некоторое время, поблескивая овальными стеклами, качалось как маятник, и тогда я видел по сторонам папиной переносицы коралловые вдавлинки, делавшие его бородатое лицо особенно милым и обезоруживающе растерянным.
Мама тоже носила пенсне, но с черным ободком и тоже со шнурком, и я не любил, когда она его надевала, сразу же становясь в моих глазах уже не мамочкой, а строгой дамой.
Папа в пенсне и черной фетровой шляпе с широкими полями и мама в жакете с узкими рукавами, в вуали, в пенсне, в шляпе с орлиным пером, которое трепал свежий, довольно сердитый морской ветер, сидели на палубе на решетчатой скамейке, а за ними с головокружительным однообразием несло назад темные волны с барашками и кружевную пену, бьющую из-под деревянных колес парохода; из двух черных труб валил дым, и сажа косо проносилась над палубой, сыпалась в темно-зеленую, почти черную от надвигающейся бури воду.
Папа и мама, весело ежась, засунули озябшие руки в рукава. Сидя между ними, я пытался сделать то же самое, но обнаружилось, что я уже вырос из своего матросского пальтишка с золочеными дутыми пуговицами и мои руки не влезали в рукава, ставшие очень тесными, короткими.
А море все неслось и неслось мимо нас, плоское и взволнованное, простираясь до самого горизонта, покрытого тучами, из которых уже высунулся и опускался крутящийся хобот, а из воды навстречу ему поднимался другой вертящийся хобот, и наконец они соединились, и свинцово-синий смерч побежал по горизонту, и я отправился в своей пухлой матросской шапочке с беснующимися лентами гулять по палубе, разглядывая спасательные круги с надписью «Тургенев» и спасательные шлюпки, покрытые брезентом, и гулял до тех пор, пока не очутился в руках у студентов и курсисток, ехавших в третьем классе из Аккермана в Одессу. Курсистки были в маленьких суконных шапочках, бурнусах и козловых башмаках, те самые курсистки, которые уже несколько раз издали с любопытством поглядывали на нас, посылая нам, в особенности папе, необъяснимые улыбки. Они стали меня нежно тормошить, тискать, даже один бородатый студент в старой тужурке и помятой фуражке с голубым выгоревшим околышем сделал попытку пощекотать меня под мышками, чего я терпеть не мог, при этом он весьма глупо присел передо мной на корточки, щекоча мое лицо жесткой бородой и пугая стальными очками с увеличительными стеклами.
Я заревел и стал лягаться, но курсистки спасли меня от студента и сунули мне в руку сухой апельсин и шоколадку с передвижной картинкой на обертке — шоколадка, наверное, долго лежала в кармане и размякла.

— Мальчик, как тебя зовут? — спросила одна курсистка, прижимая меня к груди.
— Валя, — ответил я.
— Какая прелесть!
— А как твоя фамилия?
— Катаев.
— Странно. Это твой папа?
— Мой. А что?
— Родной папа?
Я не понимал, чего они от меня хотят, и молчал.
— Ты, мальчик, наверное, что-то путаешь. Просто не понимаешь или притворяешься.
— Я не притворяюсь.
— Так скажи же нам, Валюша, как зовут твоего папочку? Антон Павлович, правда?
— Ничего подобного!
— А как же?
— Петр Васильевич.
— Странно. Он писатель?
— Не писатель, а учитель, — сердито сказал я.
— Странно, — сказала одна из курсисток, та самая, что дала мне сухой апельсин и мягкую шоколадку.
— Ничего странного, а просто он учитель в епархиальном училище и немножко в юнкерском.
— Значит, он не Чехов? — разочарованно сказала курсистка. — Странно. Во всяком случае, поразительное сходство: бородка, лучистые глаза, пенсне со шнурком, мягкая улыбка… Гм… Чего ж ты стоишь, мальчик? Иди к родителям, они, наверное, беспокоятся, что ты можешь упасть в воду.
В тот же миг я остался один, как Чацкий на балу. А папа и мама, которые все слышали, сидели, прижавшись друг к другу плечами, засунув руки в рукава, на фоне бегущего моря, и хохотали до слез, а мама все повторяла, морща под вуалью нос:
— Я же тебе говорила, Пьер, что в этом пенсне ты вылитый Чехов.
Мне показалось, что папа несколько смущен.
— Мама, — спросил я, — что такое Чехов?
— Вот научишься читать, тогда узнаешь, — сказала мама.
Все же у меня остался неприятный осадок, что мой папа не Чехов.

@темы: Библиотека для юношества, Библиотека для детей

---

Льюис Кэрролл. Путешествие в Россию

[Bookmade]

Источник@

В июле-августе 1867 г. Чарльз Латуидж Доджсон (1832-1898), более известный под псевдонимом Льюис Кэрролл, по приглашению своего друга и коллеги Генри Парри Лиддона (1829-1890) совершил вместе с ним поездку в Россию. Это путешествие было предпринято не из одного лишь желания повидать далекую и в те годы мало известную в Англии страну. Оно имело целью установление более тесных связей между Англиканской и Русской православной церквами.

В течение поездки писатель вёл дневник, с которым можно ознакомиться можно по ссылке наверху.

@темы: Писатели, Библиотека для юношества

---

[Bookmade]

Интересную "литературную" подборку портретов можно посмотреть здесь.

Jesse A. Medina
Автор весьма кстати приводит строки из стихотворения Гумилева:

"Временами, не справясь с тоскою
И не в силах смотреть и дышать,
Я, глаза закрывая рукою,
О тебе начинаю мечтать.

Не о девушке тонкой и томной,
Как тебя увидали бы все,
А о девочке тихой и скромной,
Наклоненной над книжкой Мюссе."

@темы: Персонажи