«Жаворонок», который обязан быть оптимистом
До недавнего времени я был абсолютно уверен, что современная украинская детская литература пребывает в состоянии летаргического сна. Молодые писатели "вымерли" как вид либо же "мутировали" и работают на "северного соседа", пожилые... да где они, пожилые?! Если и есть, то ребячьего задора у них наверняка не осталось. Но встретившись с этим человеком, я был приятно удивлен. Анатолий Костецкий, автор более тысячи детских стихотворений и нескольких сказочных повестей, напоминал добродушного волшебника. Мы долго говорили с ним о детях и о детской литературе - хотя первый мой вопрос касался писательского распорядка дня.
Читать >>>
- Анатолий Георгиевич, я слышал, вы просыпаетесь очень рано. С чем это связано?
- Я "жаворонок", причем с младых ногтей. Никто никогда меня не заставлял подниматься рано - я сам вставал задолго до рассвета - в полчетвертого, "с третьими петухами"... Вообще терпеть не могу разные там "режимы", "диеты", "обязательные зарядки". Я считаю, что всё должно быть естественно. "Ни дня без строчки" не тот лозунг, которому стоит следовать. Писать нужно, когда хочется. Сразу ведь чувствуется, вымучено стихотворение или же оно шло от души, на порыве, на взлете... У меня с этим просто: когда чувствую, что нужно писать - сажусь и пишу. Например, повесть-сказку "Минимакс - карманный дракон" - одну из наиболее известных и любимых детьми, я написал за неделю. Конечно, потом текст еще отлеживается, претерпевает изменения: чаще всего я его сокращаю. Большие тексты детьми воспринимают плохо, как бы они ни были интересны. Кроме "Трех толстяков", при всем своем довольно неплохом знании мировой детской литературы, я не знаю другой большой и доступной вещи для детей - читабельной, популярной. Хотя вопрос еще, детская ли это вещь - "Три толстяка"...
- А не мешает в творчестве то, что вы хорошо ориентируетесь в мировой детской литературе?
- Это, наверное, одновременно и мой недостаток, и мое достоинство. Но - так уж "исторычно склалося". Когда я решил заняться только детской литературой, отказываясь от преподавания в Киевском университете, хотя и был там одним из самых молодых кандидатов наук, - я ушел из науки. К чему играть в буриданова осла, правильно? Либо ты там, либо здесь. Кстати, мой однопартиец, Георгий Почепцов, к сожалению, (а может, к счастью) отвернулся от детской литературы и ушел в модный нынче PR (паблик рилейшн). Начинали же мы вместе, даже в соавторстве писали научные статьи. И некоторое время он тоже занимался детскими книгами - "Ключ от города колдунов", "Золотой шар" - это его вещи, бестселлеры своего времени.
- Минуточку... Вы говорите, что с Почепцовым состоите в одной партии...
- (смеется) Нет. Однопартийцы - от слова "парта", а не "партия". Просто мы с Почепцовым учились вместе и сидели за одной партой. А в никаких партиях я никогда не состоял и не состою. Детский писатель и не должен участвовать в политических делах - для него существует только одна партия: партия Детства. Как бы напыщенно это не звучало, это так. Создатели Гулливера и Робинзона Крузо терпеть не могли друг друга.
- Если с политикой вы не имеете ничего общего, то с наукой, насколько я понял, не расстались и по сей день?
- Верно. У меня уже набралось около сотни научных публикаций, в том числе, и за последнее время. Например, в журнале "Начальная школа" вышел целый цикл статей. Плюс - вот уже больше года веду передачи по радио о детских книгах: "Приключения известных книг". Этими передачами я пытаюсь компенсировать недостаток и потребность в подобных книгах.
- О чем же вы рассказываете?
- Я ориентируюсь на детскую литературу двадцатого века - так сказать, подвожу итог. Рассказываю, например, о Волкове, о Толстом. При этом главный принцип: чтобы было увлекательно самому. Я уже убедился - в таких случаях и людям будет интересно слушать. Про то, например, что в Италии "Золотой ключик" более читаем, нежели "Пиноккио". Или про то, что Свифт написал "Гулливера" в пику Дефо. Они долго вели газетно-журнальную полемику, потому что Дефо тогда принадлежал к той когорте писателей, которые ориентировались на читателя богатого и создавали воображаемого героя, в которого читатели верили, как в реального. Свифт хотел "закрыть" эту линию в романистике. А в результате "открыл" другую...
- Скажите, а как вы относитесь ко всякого рода продолжениям уже известных сказок?
- К продолжениям плохо. Именно поэтому не стал продолжать своего "Минимакса", хотя в письмах читатели просили и до сих пор просят рассказать, "что же было дальше". Другое дело - перепевы. Но здесь тоже - очень тонкая грань. Тот же Волков с "Волшебником Изумрудного города" - многие уже знают, что первоисточником для Волкова был американец Фрэнк Баум с "Волшебником из страны Оз". Волков, практически, только дописал две главы и кое-что поменял. Я видел первое издание "Изумрудного города" - там так и было написано: "пересказ книги". В последующих вариантах эта подпись уже исчезла... Ну и, конечно, продолжения Волкова сильно отличались от Баумовских. А вот, например, случай с Сергеем Михалковым. Когда я был у него в гостях, он показывал мне несколько изданий "Трех поросят". На первом: "английская народная сказка" и маленькими буковками "пересказал Сергей Михалков". На одном из последних - большими буквищами: "Сергей МИХАЛКОВ. Три поросенка. Сказка". Меня же очень интересует, как ученого, откуда у какой сказки "растут ноги". Об этом, кстати, и большинство моих радиопередач.
- И людям это интересно?
- Да, причем слушатели у меня бывают самые разные. Да вот из последней почты - два письма: одно от шестилетней девочки, другое - от дамы 76-ти лет. Так что возраст аудитории неоднородный, хотя больше всего, конечно, детей. В некоторых школах на перефирии по вторникам, когда выходит передача, ее даже специально слушают на уроках!
- Неужели все так хорошо? Ни одного негативного отзыва?
- Есть и "негативные". Вот, например, процитирую: "Всем известно, что дети - цветы. Наше будущее. Поэтому не секрет, что детские передачи должны проводиться на соответствующем воспитательном уровне. Слушал передачу Костецкого. Речь шла о сказочниках немецкого и финского, но не украинского происхождения. Опять "интернационализм", но уже направленный не на Восток, а на Запад. И опять причиняется вред нашей украинской национальной культуре и духовности..." Честно говоря, смешно - человек послушал одну передачу из целого цикла и уже отвергает ее. А ведь в других выпусках шла речь, скажем, о Всеволоде Нестайко, Оксане Иваненко, Богдане Чалом, о украинских народных сказках... Уже не говорю о том, что, в общем-то, запираться в четырех стенах и воспитывать детей только на своем "ридном" - не лучшая из позиций. Но это все - прописные истины... Еще одна категория "недоброжелателей" обвиняет меня в том, что я зарабатываю этими передачами огромные деньги. Наверное, по европейским меркам так и должно было бы быть. Но... одним словом, чтобы успокоить всех возмущенных и озабоченных моим финансовым положением, признаюсь: за двадцатиминутную авторскую передачу я получаю 12 гривень. В месяц выходит четыре выпуска. Так что считайте сами... "Мерседес" и икра не доводят до добра
- Но вернемся к вашему письменному творчеству. Частенько писатель в одном из персонажей описывает самого себя. Мальчики из ваших повестей - тоже вы?
- Практически во всех книгах - и в стихах тоже. У меня даже есть такие сборники как "Все про мене", "Все насправдi", "Все про тебе та про всiх". Конечно, мое "я" там в обязательном порядке присутствует. Так у каждого из нас, никуда от этого не деться. И потом, меня всегда раздражало в украинской детской литературе то, что даже городские "письменники" писали о селе. Я - потомственный киевлянин, у меня не хуторянская, не сельская ориентация. Я не видел никого, кто мог бы это сделать, кроме меня - написать об украинском городе, о его детях. Доказать, что украинская детская литература может быть цивилизованной, современной и городской, а не только сельской.
- А каково писать сейчас? Раньше примерный образ читателя был ясен: советский ребенок. Сейчас же началось значительное "расслоение" на "принцев" и "нищих". Для кого вы пишете в нынешние времена?
- В общем-то, классовой или социальной ориентации у меня нет. Я пишу для детей вообще. Кроме внешних признаков - подвоз на 600-м мерседесе, букет к первому сентября за 300 гривень или же собранный на своих шести сотках - особых отличий среди детей все же нету. Не в букете дело. Младший школьный возраст (1-5 классы) идеальны в этом отношении. Потому что дошкольников больше интересует фольклор и поэзия, более старших ребят - проза. А именно этот возраст я считаю золотым для детской литературы - они с одинаковым удовольствием читают и прозу, и поэзию. Потом уже начинается градация на те самые "слои" - и в определенном смысле деградация. Никто ведь не будет спорить и с тем, что дети из менее обеспеченных семей интеллектуально более развиты - у них нет материальных интересов, потому что нет возможностей. Нет худа без добра - они не думают, есть им черную или красную икру. В мозгах остается место, чтобы почитать, поразмышлять над миром. Такой ребенок не беспокоится, в чем сегодня пойти в школу - ведь на прошлой неделе он уже надевал эту рубашку... А вообще я уверен, что со временем такое границы между детьми "разных сословий" размоются - я, как человек, пишущий для детей, все-таки просто обязан быть оптимистом! Взрослым писателям пора повзрослеть!
- Как человек, пишущий для детей, вы, должно быть, можете похвастаться огромным "творческим наследием". Сколько книг на вашем счету?
- Пятьдесят четыре книги и 1017 опубликованных стихотворений. А вот про те, что еще ждут своего часа сказать не могу. Я в этом отношении придерживаюсь одной очень красивой приметы, которая есть у рыболовов, грибников. Как только посчитал то, что уже добыл - всё, большой привет: грибы попрятались, рыба не клюет.
- Наверное, после стольких лет вы открыли тайну: когда книга становится детской, какие нужны для этого условия?
- Во-первых, пускай это прозвучит банально, детская книга должна быть добрая. А во-вторых, я убежден, она обязательно должна быть страшной, жестокой. Дети ведь изначально жестоки, они испытывают некое атавистическое удовольствие от того, что мучают звереныша или несправедливо поступают по отношнию к своему сверстнику. Потом, если их правильно воспитывают - начинают понимать, что хорошо, а что плохо. Поэтому, повторяю, детская книга должна быть жестокой - но непременно с добрым концом. Ребенок ведь, читая. верит в то, что финал будет хорошим. В этом отношении, кстати, все американские боевики следуют именно модели произведений для детей: много крови и убийств, но непременный "хэппи энд".
- Раз уж мы заговорили об этом - почему так часто книги, предназначенные для взрослого читателя, превращались в детские?
- Вероятно, именно потому, что отвечали тем условиям, о которых я уже сказал. Тот же Робинзон Крузо, Мюнхаузен или Гулливер - сколько бы мытарств не испытали герои, в конце их ждет счастливая развязка. А ведь эти книги писались с расчетом на взрослого, интеллектуального читателя. Пожалуй, только "Алиса в Стране чудес" обладает странной судьбой - она предназначалась для детей, а во многом стала достоянием взрослых. В Великобритании (и я в этом убедился, когда был там) "Алиса" считается второй главной книгой после Библии! Да и с экономической точки зрения Кэррол написал выдающуюся ведь - в начале этого года на аукционе Сотби экземпляр из первого тиража "Алисы" был продан за полтора миллиона долларов!
- Но это, наверное, исключение. А как правило, в нынешние времена умами детей все больше и больше завладевают телевизоры, компьютеры. Не боитесь, что детская литература скоро превратится в анахронизм?
- Нет, она - слишком уникальное явление и никогда, я уверен, не выродится. Да, нынешнее поколение детей (или, скорее, часть его) умело владеет компьютерами - что с того? Повзрослев, они все равно вернутся к книге - если будут хоть чуточку образованы. И уже своих детей научат правильно относиться к литературе. Потом, проблема ведь сейчас не в компьютерах. По крайней мере, у нас в стране. Посмотрите: в Украине существует всего одно государственное детское издательство - "Вэсэлка"! С печатающихся книг взымаются налоги - это в то время, как у нашего "северного соседа" таких налогов нету, наоборот, есть льготы. Поэтому многие наши издательства предпочитают печатать тиражи там и везти сюда. Абсурдная ситуация - в то время, как здесь люди не получают зарплату, простаивают печатные линии, - мы поддерживаем "соседа", платим им свои деньги! Думаю, кое-кому об этом стоило бы хорошенько задуматься! Создаются разные фонды: "Господин/госпожа такая-то - детям". Ну и где результаты? Взрослые люди совершенно забывают, что вся культура страны начинается с детской книги, на ней воспитывается будущий читатель, гражданин! Кстати, практически все наши взрослые детские писатели полностью игнорируют детскую литературу. И не задумываются, что через несколько лет их книги просто никто не будет читать - ведь очередное поколение... на чем оно воспитывается? Причем эта позиция взрослых довольно последовательна. Скажем, напечатанная недавно в "Литературной Украине" анкета "Что вы думаете о современной украинской литературе" включала пять позиций: поэзию, роман, новеллу, драматургию, литературную критику. Детской литературы не было - а ведь это даже не жанр, а вид, включающий в себя и прозу, и поэзию, и драматургию, и литературную критику. Возможно, когда-нибудь представители "дорослячей" литературы повзрослеют настолько, чтобы понимать значение детской. Я надеюсь на это - ведь я оптимист!
Владимир Пузий
@темы: Интервью