ИНТЕРВЬЮ С СЕРГЕЕМ МИХАЛКОВЫМ. ПРО ГИМН, ДЕТСКИЕ СТИХИ И ПРЕЗИДЕНТА.
Да-да! С тем самым, чьи стихи вы читали еще в детском садике! Даже если вам уже лет пятьдесят! Помните эти бессмертные строки:
Я уколов не боюсь!
Если надо - уколюсь!
Если надо - уколюсь!
10 марта, накануне своего 91-летия Сергея Михалкова пригласили в Кремль, чтобы вручить ему орден “Человек-эпоха”.
Он родился и прожил всю свою жизнь в одном городе – Москве. Но страна, где он родился и живет, была разной. Несколько раз она менялась до полной неузнаваемости. Сначала ею правил царь Николай П, потом Ленин, потом Сталин, Хрущев, Брежнев… Он застал их всех. И при всех режимах занимался одним делом – писал детские стихи, басни, пьесы.
Сергей Михалков – живой классик.
читать дальшеНа его веселых, подпрыгивающих и легко, как считалочка, запоминающихся стихах выросло несколько поколений детей. “Дядю Степу-милиционера” или про то, как “дело было вечером, делать было нечего” знал каждый советский ребенок – стихи были включены в школьную программу. Но потом, после перестройки, когда началась переоценка всего и вся, его объявили сталинистом и конъюнктурщиком, за то, что “вождь народов” любил его стихи и награждал орденами и медалями. За то, что он многие годы возглавлял Союз писателей России. Но главное, за то, что в 1943 г. вместе с Эль-Регистаном и Александровым написал советский гимн. Критики были строги и неподкупны.
Сам Михалков к критике равнодушен. Он всегда делает только то, что считает нужным. Переубедить его невозможно – он упертый. Даже его близкие считают это делом безнадежным. Его первая жена, писательница Наталья Кончаловская, мать двух его знаменитых сыновей, была старше его лет на десять. Они прожили с ней в любви и согласии более полувека. После ее смерти он некоторое время жил один, а восемь лет назад женился снова. Его жена, красивая, статная Юлия Субботина моложе его почти на 40 лет, по образованию она физик, кандидат наук, относится к нему с нескрываемым восхищением. Досужие разговоры, что она вышла за него по расчету – ничего не стоят. Она, дочь известного академика, гораздо более состоятельна, чем Михалков, у которого кроме писательской квартиры и крошечной госдачи, других богатств нет. Они, как молодые влюбленные, всюду вместе.
В свои 90 с лишнем Михалков по-прежнему бодр и элегантен. При таком высоком росте – совсем не сутулится, что редкость даже для молодых. Он, как и все Михалковы, франт. Одевается всегда модно и качественно. С явным одобрением поглядывает на хорошеньких женщин. До недавнего времени сам водил машину. Но после того, как лет семь назад попал в жуткую аварию на Смоленской площади, и его с переломами увезли в больницу, за руль пока не садится, возит шофер. Хотя и на этот раз не особо испугался и скорость не разлюбил. Его возраст выдает только палка с серебряным набалдашником, на которую он слегка опирается при ходьбе – “ноги пошаливают”. “Зато с мозгами все в порядке”, - добавляет тут же. И он абсолютно прав: его острый, часто желчный язык мгновенно откликается на любую нелепость, его график работы забит встречами и поездками вплоть до конца следующего года.
Он по-прежнему в курсе писательской жизни - возглавляет Международное сообщество писательских союзов (бывший Союз писателей СССР), руководит там детской литературой.
За свою долгую творческую жизнь Михалков имеет бесчисленное количество наград – от героя соцтруда до названной в честь него планеты, нескольких орденов Ленина, медалей, государственных и международных премий, включая “Человек года” и “Патриарх”. Давать интервью патриарх не любит. Но для журнала сделал исключение.
- Сергей Владимирович, на своем веку вы повидали много разных вождей. Кто из них был наиболее грамотным, на ваш взгляд? Кто больше всех ценил литературу?
- Сталин, конечно. Он читал по 500 страниц в день художественной литературы. Читал, оценивал, размышлял. Когда присуждалась Сталинская премия, он обсуждал каждую кандидатуру из списка претендентов, высказывал свое мнение - критиковал или поддерживал.
- А Хрущев, Брежнев - как они относились к писателям? Вы обращались к кому-нибудь из них за поддержкой?
- Их нельзя сравнивать, но оба понимали государственное значение литературы для детей. За поддержкой, естественно, не для себя лично, а для детской литературы, я обращался только к Брежневу. Приходил к нему в Кремль и говорил, какие проблемы, например, есть у издательства, или у писателей, или у детского театра. И все. Немедленно проблемы решались. Более того, Брежнев еще сам меня разыскивал и спрашивал, все ли исполнено? А после него детская литература пришла в упадок – никому до нее нет дела. Мы, старая гвардия, уходим. Кто будет воспитывать детей, на какой литературе? А ведь в советские времена было и специальное детское издательство, и детский театр, и премии государственные за лучшую книгу для детей. Поэтому и дети наши были образованы лучше всех в мире. А сейчас у них есть только суррогаты, комиксы.
- Что в своем творчестве вы оцениваете более высоко – прозу, басни, детскую литературу, пьесы, гимны?
- Ну, конечно, детскую литературу. Гимн – это государственный документ, а не произведение искусства.
- Недавно вам присудили премию “Человек-эпоха” за вклад в развитие государства. Вы довольны? Какая эта у вас награда по счету?
- Я не считал, их много было. Конечно, любая награда приятна, а эта вдвойне. Потому что быть причастным к государственному символу – большая честь.
- Какой гимн вам было труднее писать – первый или второй, нынешний?
- Оба писались тяжело. Это сложный и очень кропотливый труд, каждое слово подбиралось и взвешивалось как на аптекарских весах. Потому что оно должно точно совпадать с музыкальным размером мелодии.
- А за исполнение гимна вы получаете авторские гонорары?
- Нет, никогда не получал – ни за первый, ни за второй. Потому что не положено – это же государственный символ. За символы денег не платят. Я же сказал, это большая честь для меня – быть его автором.
- Во времена СССР было много известных писателей из разных республик – Айтматов, Межелайтис, Гамзатов - их переводили, издавали. Сейчас о них ничего не слышно. Куда они исчезли?
- Они не исчезли, работают у себя в республиках, некоторые умерли, а Айтматов, например, работает послом в Люксембурге. Их всех уважают. Конечно, таких тиражей, как в СССР, у них больше никогда не будет. Тогда им было легче, их переводили на русский, а они переводили на свои языки русских писателей. Литература разных народов подпитывала друг друга, она была многонациональной. И кроме того, была государственная поддержка.
Все идет своим чередом. Сейчас другие времена. Был XIX, золотой век русской литературы, он прошел. Потом пришел ХХ-й, его назвали серебряным. От него уже тоже никого не осталось. У нас были прекрасные военные писатели, которые прошли всю войну. Я сам принадлежу к старшему поколению, а смены нам, писателям, в веке ХХI, к сожалению, нет. Читать нечего.
- Но может быть, назовете двух-трех современных писателей, которых вы прочли с удовольствием и они вам понравились?
- Нет, не могу назвать ничего, чтобы понравилось. То что поощряется премиями Березовского, всеми этими “Букерами-антибукерами”, все это ужасно, читать невозможно. Вот, например, дали премию книге Владимира Войновича, а это абсолютно слабая вещь. Или, скажем, Татьяне Толстой за “Кысь” – написано талантливо, но читаешь с отвращением, это не литература. Понравилась в очередной раз классика. Только что перечитывал Владимира Набокова. Замечательная, настоящая литература.
- А сами давно последний раз писали?
- Я постоянно пишу. В основном, басни. Только пишу их для себя, нигде не печатаю.
- Почему?
- А зачем? Чтобы какая-нибудь желтая газетенка их напечатала? Не хочу. Негде ведь сейчас печататься-то.
- Недавно театр “Современник” поставил вашу пьесу “Балалайкин и Ко” по Салтыкову-Щедрину, вы довольны постановкой?
- Да, я считаю, что сделал хорошую пьесу из такого огромного романа. И поставили неплохо. Это уже вторая постановка. Первая была лет 30 назад. Ее поставил Георгий Товстоногов. Видите, ни за 100, ни за 30 лет в России ничего не изменилось – тот же бюрократический беспредел.
- А что бы вы посоветовали сделать новому правительству, чтобы наша страна все-таки изменилась к лучшему?
- Кадры решают все, говорил Сталин. И он был прав. А у нас сейчас с кадрами дело обстоит неважно. Как правильно сказал Путин – “наша кадровая скамейка слишком коротка”. Вот и тусуются на экране одни и те же лица.
- Но есть что-то в сегодняшней жизни, что вам по душе?
- Свободы стало больше. Можно все говорить и не бояться. Можно поехать, куда хочешь за границу. Я люблю ездить, я много путешествую.
- В какой стране вам больше всего нравится?
- Больше всего мне нравится в России, но путешествовать я люблю. Вот недавно в Ницце был с женой, потом в Чехии, я люблю эту страну, у меня там много друзей. Я бывал там не один раз – и во времена Союза, и сейчас. Прага – один из самых красивых городов, которые я видел. Не даром все так любят работать там, особенно кино снимать. Почти все сказки Андерсена сняты там, потому что там никаких декораций не надо. Всюду старинные дома, мосты, и все в отличном состоянии. Видно, что чехи по-настоящему любят свою страну.
- Чем вы сейчас больше всего заняты?
- Я занимаюсь подготовкой к международному конгрессу по детской литературе. Потом много работы по выдвижению детских писателей и художников на премию Андерсена. Она очень почетна, ее еще называют малой нобелевской премией - за вклад в развитие детской литературы всего мира. Две книги надо выдвинуть на премию Юнеско, две – на премию Корчака. Ведь должны же знать в мире, что детская литература в России существует, несмотря ни на что. Это поднимает престиж страны.
Так что работы много. Денег мало. Не на что послать наших лауреатов на конкурс. У наших детских писателей нет средств, чтобы снять помещение для своих заседаний. Вот спасибо сыну Никите разрешил провести одно у себя в кабинете в Фонде культуры. А у него самого на той неделе электричество отключали за неуплату. Так что вместо того, чтобы всячески поддерживать наших молодых, талантливых писателей – это настоящие энтузиасты, преданные литературе люди – им только одни препоны ставят. А их ведь не так много, талантливых-то – Марина Москвина, Михаил Яснов, Татьяна Котикова, Александр Торопцев. Ну еще, может, два-три имени и все.
По-прежнему замечательно работают наши художники Лев Токмаков и Виктор Чижиков. Очень хороший иллюстратор Виктор Пивоваров. Он, кстати, в Чехии живет. Это наша опора, без них детская литература сегодня вообще бы загнулась. “Будущее создается сегодня” – это все лозунги. Никто ничего сегодня для детей не создает, кроме вот этих людей.
Я несколько раз говорил на эту тему с Путиным. Понимаю, что ситуация в стране сложная, но мне кажется, что он проникся важностью проблемы. Поживем - увидим.
- Долгое время вы жили и работали вместе с другими знаменитыми детскими писателями – Маршаком, Чуковским, Барто. У вас не было с ними конкуренции, зависти?
- У меня зависти не было, и думаю, и у них ко мне тоже не было. Они меня всегда поддерживали. Все мы были заняты своим делом. Чего делить-то, места всем хватит.
- А у вас были настоящие друзья в жизни?
- Были, но все они уже померли. Это были люди не из писательской среды – врач, артист, оператор, охотник. Очень хорошие были люди.
- Как вы думаете, каких людей на свете больше – хороших или плохих?
- Поровну, думаю. По крайней мере, мне лично встречалось и тех, и других одинаково.
- Это правда, что компания “Вольво” подарила вам машину, как рекламу ее качества, за то, что, попав в аварию, вы легко отделались благодаря ее спасательным выдвигающимся подушкам?
- Никто мне ничего не дарил. Это все вранье. Я все сам себе покупаю. А на это вранье даже не реагирую и никак не отвечаю. А попал я в аварию по глупости – возвращался с Пасхи от сына Никиты, с дачи, с Николиной Горы, ну и превысил скорость, спать хотел, дело уже под утро было.
- А вы в семье Пасху всегда отмечали?
- Ну, я всегда был сдержан к этому, ко всему религиозному, я имею в виду. Мы все были так воспитаны в то время. Хотя жена Наталья Петровна и дети, особенно Никита, очень любили этот праздник, отмечали всегда. А с возрастом и я по-другому на многое смотрю.
- Ваши сыновья-кинорежиссеры такие разные – один славянофил, другой западник. Творчество какого из них вам ближе – Никиты или Андрея?
- Во-первых, Андрей никакой не западник. Возьмите его “Ближний круг” или “Асю Клячину”, или “Курочку-рябу” - это совершенно русский взгляд на жизнь. А во-вторых, так нельзя судить об искусстве: что-то мне нравится больше у Никиты, а что-то у Андрея.
- У вас огромная семья – дети, внуки, правнуки. С кем из них вы чаще всего общаетесь?
- Ни с кем. Некогда особо общаться, все они люди занятые. У меня у самого дел полно. Я живу своей жизнью, у меня жена молодая. Я с ней чаще всего общаюсь. Вот недавно мы с ней ремонт в квартире сделали.
- Где вы с ней познакомились?
- В ресторане. Она сидела за соседним столиком. Она мне очень понравилась, красивая, интересная. Я подошел и познакомился. Два года встречались, потом поженились, и уже несколько лет прекрасно живем.
- Вы ощущаете себя счастливым человеком?
- Да, вполне счастливым.
Марина Уварова
@темы: Интервью